Апокалиптические прогнозы, касающиеся Приднестровья, с новой силой вспыхнули после назначения Саакашвили губернатором Одессы. Наверное, это все-таки не связанные друг с другом события. Губернатор, даже самый облеченный доверием, не двигает войска и не принимает решения, связанные с международной политикой. Это просто нонсенс.

Украина не должна просить международную финансовую помощь - Я.Томбинский

Украина с ее потенциалом могла бы делать вклад в международную экономику, а не получать выгоду от международной поддержки. Об этом сказал посол ЕС в Украине Ян Томбинский в интервью Forbes Украина

"Это печально, что последние десять лет Украина просит международной помощи, имея такой потенциал. Она могла бы делать большой вклад в международную экономику, а не быть выгодоприобретателем от международной поддержки", - отметил Я.Томбинский в беседе с изданием.

Также Я.Томбинский отметил рост экспорта из Украины в ЕС в течение года в размере 2%.

http://pressorg24.com/news?id=158635

Также пресс-служба дипломатического ведомства отмечает, что пока коммунальные службы думают как это сделать, «мы решили действовать самостоятельно». Т.е., убрать плакаты, которые неизвестные расклеили по городу на стенах и остановках городского транспорта.

"В течение многих лет одной из проблем "национальных" республик в Российской Федерации является вопрос изучения родных языков в школах. Суть проблемы в том, что "национальные" республики на самом деле – многонациональные, – и язык одного этноса, пусть и "титульного", не пригодится в жизни и быту другого. Тем не менее, во многих регионах приняты законы об обязательном изучении "родного языка".

"Чем отличается ученик третьего класса села Покровка Спасского района Татарстана от ученика третьего же класса села Покровка Борского района Самарской области? Тем, что учащийся села Покровка в Татарстане не имеет права обучаться в своей русскоязычной школе по учебному плану для школ с русским родным языком обучения. Здесь русский и литература изучается лишь 5 часов в неделю, а не 9, как в Самарской области. И он не может отказаться от изучения татарского языка, который ему никогда не пригодится и все "изученное" на этих уроках вскоре забудется за ненадобностью", — рассказали авторы обращения.

Вопросы изучения и употребления языков всегда были притягательными для политических спекулянтов. Если сегодня в нацреспубликах русские дети станут демонстративно отказываться от изучения местного языка, то найдутся их сверстники, которые будут столь же демонстративно отказываться от изучения русского. Вернее, найдутся политические проходимцы, которые будут подбивать подростков на такого рода акции. Прецеденты в мировой истории были.

Утверждения чиновников, что обязательное изучение призвано спасти родные языки, является лукавством. Напротив, изучение "второго государственного" приводит к забвению родного языка. Особенно ярко это видно на примере Башкирии, где против обязательного изучения башкирского языка выступают татарские активисты. Последние опасаются, что татарские дети, изучая башкирский язык, забудут свой родной язык и перейдут на башкирский.

Эксперт Института национальной стратегии Раис Сулейманов объясняет упорство чиновников их сепаратистскими настроениями. "Для этнократической элиты Татарстана все это – вопрос принципа. Это то, чего они смогли добиться в период "парада суверенитетов" в начале 1990-х годов: это и звание государства внутри России, и должность президента, и татарский язык как обязательный, принудительное его изучение для всех поголовно – в ущерб русскому языку. За эти принципы этнократическая элита будет грызться, и потому ситуация никак не меняется", — сказал Раис Сулейманов.

"Складывается поразительная ситуация, когда местная бюрократия, причем даже не национальная, из ложно понятых соображений политкорректности и толерантности заставляет детей учить национальный язык, даже когда он нигде не используется. Особенно феерично выглядит эта история в Республике Коми. Если на татарском или башкирском языке все-таки говорит много людей, то в Воркуте на языке коми говорит всего несколько процентов людей. И при этом детей заставляют учить этот язык, как я понимаю, в ущерб математике и русскому языку. А когда дети протестуют, так над ними еще и издеваются, говоря им, что они плохо говорят или пишут на русском языке", — пояснил Михаил Делягин.

Проблема в том, что в тот момент, когда было задано такое направление, когда слова «пятая колонна» были произнесены, вдруг выяснилось, что в обществе невероятное количество людей ждали этих слов. Это к вопросу о том, зачем нам нужно разбираться со сталинизмом.

Вот этого инстинктивного ощущения, что нельзя участвовать в политической и идеологической травле, нет. Причем на любом фланге политического спектра — от самого что ни на есть патриотического до самого что ни на есть либерального.

Если мы посмотрим на состояние Европейского союза накануне его расширения на Восток, то там был достаточно прочно выработанный еще к 80-м годам XX века консенсус по поводу истории. В этой картине прошлого ключевым событием являлся Холокост. Это было очень разумно, потому что практически все члены Европейского союза, все эти нации так или иначе несли ответственность за то, что происходило, и за основу был взят принцип «никогда больше». В рамках этого дискурса главной жертвой были как бы отсутствующие персонажи — евреи, погибшие во время Холокоста. Соответственно, проблема жертвы была в некотором смысле вынесена за скобки. То есть голландцы не стояли перед немцами, не били себя в грудь и не кричали: «Мы ваши жертвы».

В тот момент, когда произошло расширение ЕС, восточноевропейские страны, особенно балтийские, просто взорвали этот консенсус, и на сегодня его нет. Потому что кто стал национальными героями в этих странах? Люди, которые участвовали в Холокосте. Еврейская часть моей семьи сгорела заживо в Слонимской синагоге, а вокруг стояло оцепление латышских эсэсовцев. Все, на этом дискуссия закрывается. А марши в честь этих ребят из «Ваффен СС» в Риге, которые проходят каждый год без осуждения европейских политиков, для меня являются безусловным личным оскорблением и по идее должны были бы быть оскорблением для всех остальных.

Второй момент — что мы, европейцы, жертвы коммунизма, сталинизма, который был принесен Москвой и только Москвой, и мы в этом смысле страдали от равновеликого нацизму по своей преступности и зверству тоталитарного режима. В этой новой ситуации тоталитаризм становится ключевым понятием. В этой новой ситуации важно не сравнение Советов и нацистов (потому что сравнение — это абсолютно легитимная вещь), а получение знака равенства в конце этого сравнения. Когда Европейский парламент принял в качестве общеевропейского Дня памяти День памяти жертв тоталитарных режимов, то стало понятно, что европейский дискурс о прошлом переформатировался.

Дальше со стороны, условно говоря, Путина наступает инстинктивная реакция.

Либо вы признаете свой Мюнхен и свою ответственность, а мы признаем свой пакт Молотова—Риббентропа и свою ответственность, и тогда как бы и вы дерьмо, и мы дерьмо, и все поровну.
Если же Мюнхен вы отставили, а дерьмо только мы в связи с пактом Молотова—Риббентропа, тогда мы уходим в глухую несознанку. Что, собственно и произошло.

Теперь возникает вопрос. Когда формировались механизмы взаимного примирения, мы что, были не правы? Мы заблуждались и, наконец, сегодня сказали друг другу правду? И теперь главное в наших отношениях — это, с одной стороны, военные преступления немцев, а с другой — немки, изнасилованные советскими солдатами? Так когда мы стояли на правильных рельсах? Для меня ответ очевиден: на правильных рельсах мы стояли тогда, когда искали положительные сюжеты в нашем прошлом. А то, что сейчас происходит, — это вина не только политиков (хотя она основная), но еще и вина интеллектуалов, которые с удовольствием, как и многие журналисты, эту конфронтацию нагнетают. Причем не только в России.

Я слежу за этими сюжетами в Германии и крайне огорчен тем, что там происходит.

Там существует такое понятие, как «Путин ферштеер» (Putin versteher). В переводе на русский язык это «человек, который хочет понимать Путина». И это сейчас звучит как оскорбление и обвинение.

То есть в Германии есть люди, которые говорят, что, ребята, может быть, мы тоже что-то не так сделали на этой Украине, что вот так все случилось, может быть, у нас тоже есть какая-то доля вины? Может быть, нам не нужно начинать и заканчивать тем, что виноват Путин? Тогда их обзывают «Путин ферштеер», рассказывают, какие они плохие и кто из них получает тайные субсидии Кремля. То есть многие люди внутри Германии тоже потеряли способность нормально разговаривать друг с другом.

— Это логика информационно-психологической войны.

— Самое страшное, что это происходит и в Германии, и на Украине, и в России, и есть много людей, которые все это раскручивают. Происходит разрыв тканей общественной жизни и распад общества на взаимонеобщающиеся затхлые мирки.
...
Когда смотришь, как за последние 20 лет изменилось представление людей в Западной Европе и в Соединенных Штатах о том, кто выиграл Вторую мировую войну, то понимаешь, что те, кто в Москве говорит, что тут что-то не так, в чем-то правы. Когда мы жили при коммунистах, мы знали: все, что они говорят, — неправда. Потом, когда их власть кончилась, по истечении некоторого времени мы вынуждены были сообразить, что некоторые вещи, которые они говорили, были, как ни странно, правдой. Точно так же сейчас: в нашей политической среде есть люди, крайне несимпатичные, которые говорят о том, что вот происходит целенаправленный пересмотр итогов Второй мировой войны. И хочется им сказать: «Господи, да отстаньте, наконец, со своей пропагандой!» Потом смотришь социологию и понимаешь, что пересмотр результатов Второй мировой войны уже идет, причем на всех парах.

— Зачастую у опрашиваемых есть сомнения даже в том, кто с кем и на какой стороне воевал.

— Вот именно. И как бы нам ни были политически несимпатичны люди, которые это озвучивают, это не отменяет того, что в каких-то случаях и в какой-то степени они могут оказаться правы. А правы они, к сожалению, в том, что такое явление существует. И это значит на самом деле, что вот эти «войны памяти», они как раз предтеча главного сражения, потому что все идет по нарастающей. Все уже вышли на исходные рубежи, штурм батареи Раевского уже произошел. Но главное Бородинское сражение еще впереди. Но в таких сражениях по поводу истории нет правых и неправых, потому что по определению в них не правы все.