История с протестом Норвегии по поводу посещения вице-премьером Рогозиным Шпицбергена - дело, в общем-то, житейское. Вот только оно возвращает нас к бравурному вечному миру с Норвегией, когда президент-молодец между заботами о зимнем времени и "вау" по поводу айфона из рук самого Стива Джобса успешно подмахнул чего-то там по поводу раздела акватории Баренцева моря.
Тогда нас уверяли, что дележка акватории по справедливости (это когда у нас забирают наше и насовсем) - это окончательное решение всех проблем и забот с нашим жлобоватым северным соседом. Теперь между нами будет мир да любовь. Оказывается, теперь у Норвегии есть еще какие-то претензии. Да и учения она проводит со сценариями, подозрительно похожими на отработку взятия под контроль наших арктических просторов (а других вблизи Норвегии и нет, кстати говоря).
Отсюда вопрос - а не поспешил ли наш молодец, как с тем же зимним временем, а также еще с массой таких же важных, но как оказалось впоследствии, совершенно бессмысленных решений? Может быть, не зря люди, гораздо умнее его, с 20 годов 20 века неспешно вели беседы с Норвегией по поводу той же акватории и прочих сопутствующих проблем? И может быть, нужно было и дальше продолжать никуда не спешить, а просто защищать наших рыбаков, которых норвежские корабли по-пиратски атаковали во время промысла?
Со скорым и бодрым на решения экс-президентом вопросов, конечно, нет - ему бы еще пять лет, он бы тут город-сад нам всем устроил со своим детским любопытством: а что будет, если тут чего-нибудь отвинтить, а тут сломать? Вопрос вызывает механизм принятия решений, когда решается один вопрос без увязки с сопутствующими, по какому поводу теперь, как оказывается, у нас опять появился предмет неурегулированных отношений с Норвегией.
* * *
- Не мог айфон единолично принять столь важное решение (насчет Баренцева моря), он как был Петрушкой, так им и остался.
Все "его" решения, в том числе и по Ливии принимал Путин.
- Вопрос с акваторией принимался исключительно в интересах Газпрома. Все остальные заинтересованные субъекты пошли лесом, их интересы никого не интересовали.
Вот только Газпрому это в итоге не понадобилось - со Штокманом не заладилось, по какому поводу интерес к этой акватории иссяк. Вот только теперь она уже не наша.
Тогда нас уверяли, что дележка акватории по справедливости (это когда у нас забирают наше и насовсем) - это окончательное решение всех проблем и забот с нашим жлобоватым северным соседом. Теперь между нами будет мир да любовь. Оказывается, теперь у Норвегии есть еще какие-то претензии. Да и учения она проводит со сценариями, подозрительно похожими на отработку взятия под контроль наших арктических просторов (а других вблизи Норвегии и нет, кстати говоря).
Отсюда вопрос - а не поспешил ли наш молодец, как с тем же зимним временем, а также еще с массой таких же важных, но как оказалось впоследствии, совершенно бессмысленных решений? Может быть, не зря люди, гораздо умнее его, с 20 годов 20 века неспешно вели беседы с Норвегией по поводу той же акватории и прочих сопутствующих проблем? И может быть, нужно было и дальше продолжать никуда не спешить, а просто защищать наших рыбаков, которых норвежские корабли по-пиратски атаковали во время промысла?
Со скорым и бодрым на решения экс-президентом вопросов, конечно, нет - ему бы еще пять лет, он бы тут город-сад нам всем устроил со своим детским любопытством: а что будет, если тут чего-нибудь отвинтить, а тут сломать? Вопрос вызывает механизм принятия решений, когда решается один вопрос без увязки с сопутствующими, по какому поводу теперь, как оказывается, у нас опять появился предмет неурегулированных отношений с Норвегией.
* * *
- Не мог айфон единолично принять столь важное решение (насчет Баренцева моря), он как был Петрушкой, так им и остался.
Все "его" решения, в том числе и по Ливии принимал Путин.
- Вопрос с акваторией принимался исключительно в интересах Газпрома. Все остальные заинтересованные субъекты пошли лесом, их интересы никого не интересовали.
Вот только Газпрому это в итоге не понадобилось - со Штокманом не заладилось, по какому поводу интерес к этой акватории иссяк. Вот только теперь она уже не наша.
