«Тайна Вестерплатте».

Как снимать фильм, посвящённый одному из самых героических эпизодов национальной истории? Самый простой и, по-видимому, эффективный вариант – это сделать заурядное батальное полотно, чтобы в него вошло всё, что мы любим в работах Юрия Озерова: подробная предыстория, включающая совещания в ставке Гитлера, танковые тараны во всю ширину полей, кровавые контратаки, «Ни шагу назад!», национальный флаг, реющий до последней минуты…
И, вероятно, фильм Павла Хохолева изначально задумывался именно в таком эпическом исполнении, когда размах замысла подкрепляется продвинутостью современных цифровых технологий, но, как это часто бывает, финансовый кризис подрезал крылья режиссёрской чайке, и потому пришлось срочно перестраиваться на ходу.
О том, что «Тайна Вестерплатте» должен был стать юбилейным блокбастером, косвенно свидетельствует количество траурных рамок в финальных титрах: сотрудники съёмочной группы уходили из жизни чересчур густо, что означает изрядную продолжительность работы над картиной, которой стоило выйти на экран 1 сентября 2009 – т.е. к 70-й годовщине обороны, а она появилась лишь два с половиной года спустя – в феврале 2013.
И действительно остатки грандиозного замысла в ткани картины сохранились: это и графически воспроизведённый броненосец «Шлезвиг-Гольштейн», прекрасный белый корабль со старомодным изяществом, который, впрочем, оказался в боевом отношении бесполезен; это и авиационный налёт пикирующий бомбардировщиков…
Однако в остальном – всё гораздо скромнее. И если поляки ещё более или менее прилично экипированы и собраны в достаточном для кучности на экране количестве, то с немцами – форменная беда: их настолько мало, что, вместо густых цепей, от которых темнеет горизонт, перед нами жиденькие шеренги, легко выщёлкиваемые польскими стрелками.
Таким образом с визуальной составляющей демонстрации подвига защитников Вестерплатте у создателей фильма возникают серьёзные проблемы, но дальше ещё хуже. Вместо того, чтобы дать борьбу за полуостров одним большим сражением, Хохолев решается на хронику: «День первый… День второй…» и так до самого 7-го сентября, когда гарнизон сложил оружие.
Такая подробность, которую могут оценить историки, в событийном плане контрпродуктивна: выясняется, что немцы не атаковали как бешеные польские укрепления на протяжении всей этой недели, но действовали от случая к случаю.
Проще говоря, оборона Вестерплатте свелась к осаде: три немецкие роты (сапёры, морская пехота и СС) противостояли двум польским; когда выяснилось в первый же день, что поляки сдаваться на полный аккорд не намерены, гитлеровцы особо класть своих солдат не стали, предпочитая терзать защитников обстрелами, поджогами и неизвестностью.
Как показывает лента, тактика немцев была исключительно верной: лишённый оперативной значимости, гарнизон Вестерплатте оказался заперт на своём полуострове без какой-либо надежды на спасение – под ударами Вермахта польская армия откатывалась всё дальше и дальше на восток…
Но режиссёру мало бы такой дегероизации легендарной обороны: почувствовав проседание батальной составляющей, Хохолев решился добрать недостающий ритм за счёт драматической коллизии.
Это было сделано не слишком искусно, поскольку, лишённая необходимого развития, когда нам заранее объявляют круг лиц и предмет размолвки, постепенно подготовляя к грядущему роковому столкновению персонажей, коллизия возникает в середине ленты – буквально не из чего.
Т.е. вот только что всё было нормально: командующий гарнизоном майор и его заместитель капитан отважно отражали немецкий штурм, умело двигая отделения, сбрегая личный состав и избегая окружений, как вдруг у майора напрочь срывает крышу и он, пережив приступ эпилепсии, ударяется в жёсткий пацифизм.
Дальнейшая судьба Вестерплатте – это уже не борьба с гитлеровцами, которые, изначально будучи только фоном, теперь растворяются до полной неразличимости (что удивительно, немцы не пытаются даже воздействовать на поляков пропагандистки: нет ни агитснарядов, ни заунывных вещаний «Ваше сопротивление бесполезно»), но разборки между Майором, отстранённым по нездоровью от руководства, и Капитаном, принявшим на себя командование.
Майор, потрясённый предательством командования (по плану обороны, гарнизон Вестерплатте – это маленькая заноза в немецкой заднице, если те вдруг надумают учинить в Данциге мятеж; пока дивизия генерала Скаржинского выдвигается к городу, две сотни с пулемётами пересиживают шесть часов, сковывая врага, а потом их деблокируют подошедшие части; 31 августа становится известно, что дивизия от Данцига уходит), намерен сдаться; Капитан, верящий в святость присяги и мощь польской армии, сдаваться отказывается.
По идее, их поединок, когда у каждого есть своя правда (гарнизон продержался больше времени, чем положено, подмоги нет, продолжение сопротивления – бессмысленное самоубийство; пока есть возможность сражаться – надо сражаться, мы не одним – дерётся армия, в войну вступили наши союзники), усиленный неясностью их статусов (формально старший – Майор, но полномочия у Капитана, который может отменять майорские распоряжения), может быть любопытен.
Тем более что перед нами, с одной стороны, простоватый Капитан, бездумно повторяющий официальные лозунги про непобедимость польской армии (впрочем, это нам сейчас очевидна капитанская недалёкость, по состоянию на лето 1939, Вторая Речь Посполита обладала не проигравшими ни одной войны вооружёнными силами), с другой стороны, мужественный Майор с орденом на груди, полученным очевидно за разгром Советов, т.е. ни в коем случае не трус, мечтающий пересидеть в немецком плену…
Однако изначальное нарушение композиции этот конфликт низводит до роли затычки, когда собственно военные действия, для изображения которых и затеивался фильм, буксуют – немцы откровенно саботируют штурм, а до момента капитуляции есть ещё куча времени: из истории известно, что это случится 7-го, у нас же, поскольку мы взялись показывать день за днём, на календаре только 4-е, т.е. оставшиеся несколько суток придётся чем-то разбавлять, пусть это будут майорско-капитанские разногласия.
Таким образом, дегероизация обороны Вестерплатте получает ещё одно измерение: мало того, что немцы тяготились захватывать полуостров, ещё и его защитники переругались по поводу сдачи в плен.
Нет, с точки зрения понимания того, почему Польша проиграла в сентябре 1939 года, это очень неплохо: причина поражения, как свидетельствует картина Хохолева, это – неверие её элиты в свои силы, это стремление, когда события только-только стали развиваться в незапланированном ключе, отказаться от борьбы и пойти по самому лёгкому пути («Нас освободят»).
Но для дела прославления героев Вестерплатте этот фильм есть натуральный нож в спину: вот вам и польская Брестская крепость, вот вам и «Я умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20.07.1941»; если бы не упрямство Капитана, гарнизон выкинул белый флаг уже 4 сентября, т.е. на следующий день после объявления Британией и Францией войны Гитлеру.
Словом, никакой «Тайны Вестерплатте», как становится совершенно ясно по окончанию просмотра, не существует, это всё – раздутый после 1945 года миф, призванный смикшировать шок от стремительного разгрома Второй Речи Посполитой.
Полякам нужно было доказать самим себе, что они не полные ничтожества, которых разобрали за несколько недель, при том, что изначально, в случае столкновения с Германией, Польша предполагала наступать сама, и для этого как нельзя лучше подходила оборона Вестерплатте – первое сражение Мировой войны.
В общем, зря туда Путин в 2009 году на 70-летний юбилей германской агрессии ездил, некому там было поклоняться – об этом сами же поляки кино снимают.