Ольшанский в ФБ
Наша политическая система имеет свою идею, свою веру.
Это - религиозная вера в деньги. Именно вера в деньги как в сакральную
сущность, а вовсе не простое пользование ими, даже большими (тут надо
сказать спасибо Станислав
Белковский, который когда-то это впервые сформулировал).
И, соответственно, Греф, как и другие аналогичные ему персонажи, все
эти Мау, Улюкаевы, Гуриевы и Кудрины, - это прежде всего жрец,
священнослужитель.
Функция такого человека в
нашей системе - вероучительная.
Выступая на Гайдаровском Форуме, то есть на типичном церковном Соборе,
он напоминает царю, вельможам и простолюдинам (но прежде всего царю и
вельможам, конечно), что они согрешили.
Что они, во имя своих мелких политических разборок с Америкой или
Украиной, во имя сохранения "рейтингов" и "стабильности", уклонились от
учения Пророков (Айн Рэнд, например, ну или Фридриха фон Хайека), - и,
вместо того, чтобы жить праведно, жить по вере, то есть Сокращать
Бюджетные Расходы, Отменять Пенсии, Обеспечивать Свободу Торговли и
Свободное Движение Капитала, занимаются черт знает чем.
Поэтому такому человеку разрешается говорить то, что нельзя другим.
Он же священник, монах Церкви Денег, а иногда даже настоящий юродивый
(каким много лет состоял при царе Илларионов).
Конечно, царь и вельможи стараются исполнять заповеди.
Вкладывают деньги в ценные бумаги США (то есть делают вклад в великую
обитель, Лавру), регулярно дозволяют поднимать ставку ЦБ (это в их
Церкви аналог поста), то и дело отменяют какие-нибудь дотации и льготы
(это - классические "добрые дела" в рамках доктрины, вроде милостыни у
христиан), отказываются тратить деньги на содержание всякой греховной
мерзости вроде развития промышленности и внутреннего спроса (что в
Церкви Денег аналогично проституции и азартным играм).
И все-таки они грешат.
Все-таки наша жизнь далека от благодатного идеала святого жития с точки
зрения Церкви Денег, то есть от того, чтобы Рыночные Механизмы
Заработали, после чего Все Лузеры и Совки Наконец Сдохнут и в раю
Глобальной Конкуренции останутся одни только эффективные менеджеры.
Наша жизнь глубоко несовершенна, грешна. В частности, по какому-то
недоразумению мы все еще живы.
Поэтому Греф и проповедует. Чтобы это недоразумение поскорее исправить.
Правда, в теории может выйти и наоборот. Что к ним, к финансовому
духовенству, придет однажды свой Емельян Ярославский, новый и меткий
полковник Квачков.
Мечтать не вредно.
Originally posted by
oboguev at Пытался понять, отчего российская реклама раздражает много больше американской.Речь, собственно, не о всей рекламе. Реклама «Доброго сока»
или «Маслица» – переносимое
неудобство и вполне обыкновенна и нормальна, по “цивилизованным” западным
меркам.
Подразумевается реклама, в которой завывающим,
крещендо наполняемым экзальтацией голосом предлагается купить нечто этакое
(“мясорубку Ауди [OOOO...]”) – и обрести незаходящее щастье. (Не
всегда словами, интонация – искреннее и
красноречивей слов.) Причем такого рода рекламы – во всяком случае, на мой сторонний уже
взгляд – как будто немало. Поначалу, с “приходом реформ”, она была на
90% таковой, теперь стало меньше, но удивительно, что по прошествии
стольких-то лет, не сократилась до флуктуативного уровня и по-видимому
сокращаться не собирается.
* * *
По размышлении над явлением, пришел к выводу:
* * *
На Западе консьюмеризм (потребительство)
представляет собой одну из практических форм удобства (жизнеобустройства)
и гедонизма: “мы покатались на хорошей машине, выпили доброго вина, заели
отборным сыром, посмотрели DVD на качественном
телевизоре, нам хорошо и приятно”. Но всё это (на Западе) не претендует
представлять метафизическую сердцевину жизни. Совкам же кажется –
и в начале 90-х совки par exellence Лариса Пияшева с Татьяной Карякиной
публично тому били челом, – что представляет (и хором им
вторил весь либеральный агитпроп). Да если б дело только в пропаганде – либеральные совкогранды (aka
Гайдаро-Чубайсы) сами искренне
исповедовали эту веру.
Однако такое представление о Западе –
неправда, и несвойственно даже западному плебсу. Запад, даже в нынешнем
состоянии, – сложная и глубокая цивилизация,
и жив, в конечном счете, не потребительством.
Западный плебс может в точности не знать, что есть и другое, но он
чувствует рамки между потребительством и другим, положенные границы власти
потребительства, и предается потребительским утехам лишь в этих рамках, замирая
в нарастающем трепете, приближаясь к очерченным границам.
Даже самый плебейский (забывший о положенных границах) западный
консьюмеризм – лишь тупое и слепое чудище. Он
может бесноваться, но ему не дано сокрушить другого, и даже покуситься на
другое, на место другого – потому что он его более не знает и не
чувствует. Забывая границы, он теряет возможность преходить их и беснуется в пустом пространстве, насквозь проходя через
другое невредимо для того. Будучи слепым, он попросту не в состоянии вступить с
другим в состязание, оказываясь попросту в “ином” – в т.ч. ином ранговом – пространстве с ним, и
становясь поэтому животным служебным, на побегушках.
Не то консьюмеристская вера российских
либералов.
(Разумеется, в практико-аналитическом отношении она на
95% объясняется психиатрическим эффектом русской
этнической себя-ненависти и еврейской этнической агрессивностью против
нееврейского общества, и для историка и практического аналитика более ничего не
нужно; но сегодня мне пристало заглянуть в оставшиеся 5%.)
Так вот, для российских либералов консьюмеризм был Истиной.
Именно что метафизической, с Большой Буквы. Откровенной религией. И был призван заместить
недостигнутую Истину утраченную в безуспешных поисках Коммунизма, – а также чтобы отогнать неприемлемых претендентов на
место Истины (вроде ортодоксального христианства).
То есть российский либеральный консьюмеризм, в
отличие от западного (и идентичного последнему обывательского российского), был
не слепым чудищем, а зрячим, хищным и рыскающим.
Когда я слышу по радио рык западной рекламы – я
знаю, что она идет всего лишь за моим бумажником.
Когда я слышу рык российской либеральной рекламы – я знаю, что чудище,
утратив свою душу, в гложущей пустоте жаждет моей души, чтобы хоть на миг –
не утолить, – но заглушить свою муку.
* * *
Надлежит заметить, что описанная ситуация никак
не нова. Совершенно идентичным образом марксизм и примыкающая группа
либерально-социалистических учений, носивших в местах происхождения, т.е. на
самом Западе преимущественно [*] (не считая евреев, в том числе самого Маркса) характер
общественно-практической доктрины, приобрел в России
XIX-XX вв. характер квазирелигии.
[*] “Преимущественно”
– быть может слишком императивно сказано, но мне недосуг подбирать слово точно
отражающее различия в расстановке акцентов.
Точно так же и век позднее, по уже проторенным
метадорожкам, рецепция либерализма (с совершенно естественной поэтому радикал-либераталианской
акцентировкой “святее Мызеса”) произошла как
поиск апокалиптической метафизической Истины.
(В словаре Анны Фройд вспыхнуло бы слово
“перенос”, в смысле
redirection of primary psychological attachment.)
Ну и мелкая дополняющая подробность: описанной части российской рекламы, в т.ч.
экстатической, свойственно противоестественное злоупотребление заимствованной лексикой и
(что особенно заметно)
нарочито-импортной стилистикой, без всяких к тому “рациональных” причин.
Причина же на деле донельзя рациональна и проста, представляя
– если мне будет позволено употребить
этот культурологический эпитет – “художественное” выражение требования:
«Продай свою душу, как продали мы».