В замечательной статье Андрея Тесли про Афанасия Щапова - малоизвестного историка и журналиста из 1860-х, - я нашел прекрасную цитату, сквозь которую с невероятной концентрацией стиля и смысла с нами говорит подлинный русский девятнадцатый век.
Щапов, талантливый, но пропащий человек, интеллигент из семинаристов, алкоголик и сифилитик, переживает смерть жены и пишет об этом так:
"Перед моим умственным взором, — насколько я могу прозревать в глубину или в даль Великого Будущего через настоящий, далеко еще не совершенный телескоп антрополого-социологической истории, — и твои идеалы, чувства, убеждения, твои святые волнения и пророческие думы, моя святая, чистая, высокая Оленька, ярко-светящей звездочкой, искоркой небесной горят, неугасимо горят, пламенеют, светятся на общечеловеческой всемирно-исторической возвышенности общечеловеческих антрополого-социологических идеалов и стремлений. И горя, светясь, пылая неугасимо, неистощимо, привносят и они собой новую, маленькую, но яркую, лучезарную частичку света в тот общий, всемирно-исторический факел, в ту путеводную звезду общечеловеческого антрополого-социального движения и прогресса, в то физико-антропологическое и антрополого-социологическое Солнце Разума и Чувства, Истины и Правды, при свете которых идем не только мы, пигмеи, но шли, идут и будут идти и такие великаны антрополого-социального движения, как Христос, Руссо, Сен-Симон, Фурье, Оуэн, Конт, Лассаль, Прудон, Маркс, Милль, Мадзини и весь сонм им подобных. Да, и ты, моя святая, высокогуманная Оленька, и ты теперь — маленький атомчик, маленькая частичка этого общечеловеческого путеводного света на пути величественного антрополого-социологического движения. Я твердо, глубоко верую в это".
Здесь, в этом пронзительном, трогательном бормотании, в этом символе веры в прогресс - среди тургеневских зарослей лопухов, плохо переведенных европейских книжек, саморазрушения и водки, - уже рождается и советский двадцатый век.