> вы бы почитали о том, что происходило на Украине до украинизации и задумались о том, чем на самом деле эта «украинизация» была вызвана
Количество жителей Южной России считавших себя до украинизации "украинцами" в смысле противоположения русскости, а не её местной разновидности, можно порядково оценить по количеству подписчиков украинских изданий, составлявшему около 2 тыс. человек. Разумеется, оценить не буквалистическим образом: с одной стороны, некоторые подписчики выписывали издания вскладчину, некоторые не выписывали их по боязни "административных скорпионов", а с другой стороны, некоторые выписывали не потому, что считали себя нерусскими, а потому что искали издания приближенные к южнорусским диалектам и трактующие о южнорусском селянском быте. Тем не менее, общую порядковую цифру генеалогических южнорусов считавших себя нерусскими это число указывает: таких было от 1 тыс. до неск. тыс.
За период революции и гражданской войны это число увеличилось до не вполне известных нам размеров, но вероятно кратно.
Однако наиболее активная часть этой массы укочевала в 1920 г. с Петлюрой в Галицию.
Таким образом, количество лиц остававшихся после 1921 г. на территории РСФСР-УССР и считавших себя "украинцами" в смысле противоположения русскости, а не её местной разновидности, можно оценить по-прежнему в несколько тысяч чел., т.е. совершенно ничтожную кучку. (Когда советская власть стала разворачивать украинизацию, ей пришлось импортировать из Галичины 50 тыс. украинских кадров -- местных не было.) Причём оставшиеся в УССР представляли наиболее пассивную часть украинцев (буйные ан масс укочевали с Петлюрой). Никакого внутриполитического значения эта группка не имела, физически могла быть раздавлена движением мизинца, и в общем южнорусском масштабе была неразличима.
Массовый спрос на украинизацию также отсутствовал. Даже Шерех отмечает, что реакция населения на украинизацию разнилась от враждебной (в городе и в образованном крестьянстве) до, в лучшем случае, безразличия (в сельских низах имевших слабое соприкосновение с высокой культурой и не понимавших, о чём идёт речь в политике их отчуждения от неё).
Тем не менее, большевики пошли на антагонизирование населения украинизацией -- и это несмотря на то, что стул, на котором они сидели, был и так весьма непрочен.
Аппеляция к русскому национализму (и/или примирительная поза по отношению к нему) была бы куда как более непосредственно-выгодной для укрепления большевистского стула, чем украинизация (значение которой в смысле баланса массовых сантиментов было для прочности большевистского стула не просто отрицательным, но радикально отрицательным).
Характерно также, что даже при гипотетическом наличии каких-то карманов спроса на украинизацию (какового не было), большевики могли бы избежать антагонизирования населения, проводя национально-либеральную политику, т.е. проводя украинизацию (образования, культуры, изданий etc.) на добровольной индивидуальной основе, допуская свободное сосуществование обеих культур и предоставляя выбор той или иной личному делу выбирающего. Но большевики пошли именно на обязательную украинизацию, несмотря на то, что она создавала существенные риски для их власти.
В чём же причина такого выбора и приписывание украинизации такого приоритета, чтобы идти ради неё на существенные дополнительные риски для выживания большевистского режима?
Чем столь значимым для большевиков была, используя ваши слова, "вызвана украинизация"?
Отвечая словами Слёзкина, "Soviet nationality policy was devised and carried out by nationalists" -- но не украинскими националистами, за отсутствием таковых в качестве значимой силы, а тем альянсом нерусских коммунистических националистов, образуемого вокруг еврейских коммунистических этнонационалистов как наиболее численно значимой и культурно-ресурсообладающей этнонационалистической группы в РКП, который составлял ядро советского руководства. (Другая часть советского руководства складывалась из генеалогически русских поражённых однако этническим автонегативизмом даже на фоне общей деэтнизации великорусов к рубежу 19-20 вв., и поэтому противостоять антирусскому блоку этнонационалистов была не в силе.)
Вот и ответ на ваш вопрос:
Украинизация была вызвана стремлением альянса нерусских этнонационалистов в коммунистической власти (будущих "новиопов") ослабить русский народ как угрозу для членов этого альянса, и как базу для возникновения таковой угрозы.
Современник (Андрий Каминский, галицкий деятель и наиболее значимый украинский политический мыслитель 20 ст.), писал:
«Решено [иудеизировать Украину], а одним из средств проведения иудеизации избрана украинизация.
Почему однако решено иудеизировать Украину, а не например Малороссию?
Иудеизация какой-либо "...россии" – затея рискованная, т.к. "...россия" – это не только Керенский, Львов и т.д, но это также Корнилов, Колчак, Деникин и прочие. Украина же – это Петлюра и другие организаторы державы в его стиле, в наихудшем (для идеи еврейства) случае – Скоропадский, т.е. нечто без воли, без мозга, без нерва, без силы. Это только стихия – как буря, море, землетрясение, часто грозная, но покоряемая интеллектом. Это нечто ни обозначенное, ни определённое; в чём элемент фантазии занимает огромное место. Это хаос как принцип идеи украинства, анархия как принцип державности, и нигилизм и беспринципность в качестве движущего и всё выворачивающего этического принципа. [...] Это нечто, чем не правит никакой идеализм или патриотизм, идеал; это прихоть, каприз или чистый гешефт. Такова из себя Украина: союз хаоса, анархии и этического нигилизма – сила меньшая, чем Эстония или Албания; величина, которую свет видит с 1917 года. На её порабощение достанет обычного еврейского нахальства и наглости.
Добавьте к этому менталитет уже целой российской интеллигенции, которая в огромной части отбрасывала всякую государственность, как Крапоткин или Толстой, или домогалась за ночь добиться такой государственности, к которой Россия шла тяжело и медленно (конституционализм), или такой государственности, к которой не следует идти ни скоро, ни медленно (утопии, невозможные или возможные только в грядущих поколениях).
Отсюда ясно, почему решено иудеизировать и так уже подъюдезованную Украину.
Причём однако украинизация? Ответ прост: старое как свет "divide et empera". На Украине есть население русское или украинское, называйте как хотите, но оно – единое и одностайное. Хохлы или кацапы, говорять по-украински или по-великорусски, но считают себя одним "мы", и в этом "мы" – все украинцы и все "москали", а где не "мы", а "они" – это немцы, поляки, жиды.
Разбить это великое "мы", целых 90% населения на "мы" и "не мы", вырвать из общего, одного "мы" 20-50% сил – это великая идея. Тогда одних можно бить другими, творить погромы "москалей" или "украинцев", кого захочешь, и господствовать.
Вот идея – великая и деструктивная, как сам принцип деструкции – два народа или один, но одно "мы", таки разбить на "мы" и "они".»
(Андрей Камiнський, "Загадка України i Галиччини", Львiв, 1927, стр. 36-38)
Более точное академическое описание потребовало бы замены "жидов" на "альянс антирусских коммунистических этнонационалистов, с еврейскими коммунистическими этнонационалистами в качестве основной организующей силы".
Под националистами, ещё раз, здесь подразумеваются не украинские националисты, в силу численной ничтожности последних, а еврейские, кавказские, польские, татарские этнонационалисты.
Вот, вкратце, и вся история причин украинизации.
P.S. Теорию про то, что большевики проводили украинизацию якобы для привлечения Галичины в качестве силы для захвата Польши, позвольте здесь не разбирать.