В иллюстрацию давнего наблюдения о том, что левые идеи в России пропагандируются почти исключительно людьми, с этими идеями незнакомыми:
На днях в мою дневниковую запись исследовавшую вопрос о величине нормы эксплутации в СССР заявился некий юзер и стал размышлять "о социализме", на что я -- дабы сразу избежать манипуляции туманными разноречивыми терминами без определённого значения -- задал ему вопрос: что он понимает под социализмом?
Он ответил: уничтожение частной собственности на средства производства.
В ответ я уточнил: точно ли его понимание социализма сугубо отрицательное, и положительного понимания у него нет?
Если, допустим, на некоторую страну сбросить достаточное количество водородных бомб, то тем частная собственность на ср. пр-ва несомненно уничтожится, но точно ли наступившее состояние будет, в понимании моего собеседника, социализмом?
Или, допустим, альянс некоторых лиц устраивает концлагерь, в котором заставляет трудиться других людей (например, похищаемых). Концлагерь с находящимися в нём ср-вами пр-ва не принадлежит никому из его устроителей в отдельности, но составляет их общую собственность, и извлекаемая прибавочная стоимость присваивается ими также коллективно, во всяком случае на начальном этапе (потом возможны выплаты бенефитов из неё, подобно тому как члены класса номенклатуры получают индивидуальные бенефиты из коллективно присвоенного ими прибавочного продукта). Будет ли такой концлагерь, в представлении моего собесдника, являться примером социализма?
Собеседник разразился бранью и захлебнулся ею.
* * *
Это дело обычное, но характерно, что определить социализм не могли издревле: ещё Туган-Барановский во вступлении к "Общественно-экономическим идеалам нашего времени" (С.-Пб., 1913) перебирает разные имевшиеся определения социализма (марксистское, Г. Адлера, Диля, Неймана, Вандервельде, Менгера, Зомбарта и др.) и находит их все неудовлетворительными.
Факт отсутствия положительного определения социализма способного выстоять хоть какую-то даже не критику, а элементарное вопрошание, весьма значителен, как значительно и то, что за долгие десятилетия развития социалистически-революционистских доктрин никто из "социалистов" не попытался -- хотя бы ради игры ума, заготовки "на случай" или тренировки "теневого правительства" -- рассмотреть гипотетической модели того, как хотя бы в главнейших чертах может быть устроено и действовать социалистическое общество: как и кем именно в нём будет планироваться и управляться производство, осуществляться оптовая и розничная торговля, формироваться цены, насколько именно по сравнению с текущим капиталистическим устройством может повыситься благосостояние трудящихся (каков именно размер нормы эксплуатации, и насколько он может быть изменён при замене капиталистов на социалистических аппаратчиков-управленцев), как экономическое устройство будет связано с политическим режимом и т.п. Никого из "социалистов" такая малость за долгие десятилетия не заинтересовала.
Это "слепящее зияние" весьма значительно.
Ему можно указать два взаимодополнительных объяснения:
1. Активисты социализма не были озабочены благосостоянием трудящихся настолько, чтобы ударить пальцем о палец и провести хоть какие-то подсчёты перспектив изменения этого благосостояния -- в противоположность тому, как они несомненно подсчитывали свой личный бюджет. Важные для них и преследуемые ими в революционно-социалистическом движении цели заключались не в малоинтересном для них повышении благосостояния трудящихся, а в других предметах, несравенно активистам более интересных.
2. Социалистическо-революционаристские доктрины были рекламным проспектом предназначенным для того, чтобы провести доверчивых "покупателей" за нос. Попытки моделирования устройства социалистического общества дали бы итог, от которого клиентура побежала бы, о чём активисты социализма были на некотором уровне своего сознания осведомлены.