https://www.facebook.com/cyrill.rigort/posts/2630711640539534
«А что же русские? В центре советской квартиры было огромное аморфное пространство, не вполне похожее на комнату, не украшенное национальными атрибутами, не обозначенное как собственность хозяев и населенное миллионами суровых, но тактичных пролетариев. Русские могли быть полноправными национальными меньшинствами на землях, приписанных другим национальностям, но в самой России у них не было национальных прав и национальных привилегий (потому что они злоупотребляли ими при старом режиме). Война против русских изб и русских церквей была главным делом партии большевиков и главной причиной их заботы о юртах, чумах и минаретах. Этнические квоты в национальных регионах являлись зеркальным отражением классовых квот в России. Русский мог получить предпочтение как пролетарий; нерусский получал предпочтение как нерусский. «Удмурт» и «узбек» были значимыми понятиями, потому что они замещали класс; «русский» был пустой категорией, если он не обозначал источник великодержавного шовинизма (в смысле чиновного «комчванства», а не чрезмерного национального самоутверждения) или историю империалистического угнетения (в смысле российской «тюрьмы народов»). В марте 1923 года Л.Д.Троцкий так сформулировал ленинский принцип: «Одно дело - взаимоотношения великорусского пролетариата и великорусского крестьянства. Здесь вопрос стоит в своем чисто классовом содержании. Это обнажает и упрощает задачу, облегчая тем самым ее разрешение. Другое дело - взаимоотношения великорусского пролетариата, играющего первую скрипку в нашем союзном государстве, и азербайджанского, туркменского, грузинского и украинского крестьянства» [101].
Русские были не единственной «ненацией» Советского Союза. Советские тоже не были нацией (квартира равнялась сумме комнат). Это тем более замечательно, что после марта 1925 года граждане СССР строили социализм «в одной, отдельно взятой стране» - стране с централизованным государством, командной экономикой, определенной территорией и монолитной партией. Кое-кто (из великодержавных шовинистов) отождествлял эту страну с Россией [102], но с точки зрения генеральной линии партии у СССР не было национальной идентичности, национальной культуры и официального языка. Советский Союз, как и Россия, представлял собой чистое социалистическое содержание, лишенное национальной формы.
... еще одно гиблое место советской национальной политики: сосуществование принципа республиканской государственности и принципа личной национальности [174]. Первый исходил из того, что территориальные государства порождают нации; второй предполагал, что нации имеют право на собственные государства. Первый утверждал, что все жители Белоруссии рано или поздно станут белорусами; второй помогал не-белорусам оспаривать это утверждение.
Советское правительство декларировало оба принципа, не пытаясь слепить этнически значимую советскую нацию или превратить СССР в русское национальное государство, так что когда ненациональное государство перестало существовать, национальные негосударства оказались единственными законными наследниками. Все, кроме Российской Федерации. Ее очертания были не очень четкими, ее идентичность была не вполне этнической, а ее «титульные» граждане с трудом отличали РСФСР от СССР [175]. Через 70 лет после Х съезда партии политика коренизации достигла логического предела: жильцы коммунальной квартиры забаррикадировали двери своих комнат и начали пользоваться окнами, а сбитые с толку хозяева кухни и коридора смотрели по сторонам и чесали в затылке. Может быть, попробовать вернуть что-нибудь из вещей? Сломать стены? Отключить газ? Или превратить свою жилплощадь в обычную квартиру?»
(Ю. Слёзкин, "СССР как коммунальная квартира, или как социалистическое государство развивало этнический партикуляризм")