«Морсквер разбит на месте одного из самых жутких мест в мире - рынка рабов в Кафе, через который прошли миллионы русских жертв с Великой, Малой и даже Белой Руси.
Здесь бы по хорошему поставить памятник жертвам самой масшттабной работорговли в истории. Но пока только рассказывают что тут Роксалана была продана и отправилась в султанский гарем. Мол ничего страшного. Русские судьбы никто не считает имеющими значение...
Еще одна точка - еще одна трагедия. Рядом с генуэзской церковью ставшей православной - Иверской иконы - памятный крест в честь жертв кровавой вакханалии устроенной в Крыму большевиками осенью 1920. Здесь было одно из основных расстрельных мест».
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10224111897690719&set=a.4355805818842&type=3
https://www.facebook.com/holmogorov.egor/posts/10224111997253208
Видео 3. Егор Холмогоров, выступление в ялтинской усадьбе княгини Барятинской (санаторий Kirov). 3 июля 2020.
Говорит, что в Феодосии, где был крупный невольничий рынок в Средние века, надо поставить памятник русским, проданным в рабство.
https://www.facebook.com/krougly/videos/599362184324137/
https://www.facebook.com/krougly/videos/599359954324360/
«Удивительно как много людей не знают и не хотят знать о длившемся полтысячелетия работорговом геноциде русских и миллионах его жертв. Еще и предлагают молчать на эту тему, чтобы не показаться "виктимными"... что в головах у людей? Конечно одна из главных вещей, которым научил нас Крылов, это помнить ВСЁ сделанное против нас зло».
https://www.facebook.com/holmogorov.egor/posts/10224136926636427
https://ru.wikipedia.org/wiki/Крымско-ногайские_набеги_на_Русь
«Когда кончилась вторая мировая война, во всех театрах показывался документальный фильм: запруженные народом улицы Лондона, Парижа, Нью Йорка, ликующие толпы, радостные лица. Но – вот Москва. Там плачут. Как после Куликовской битвы, люди слезами встречали победу. Если США потеряли в войне немногим больше двухсот, французы – четырехсот, англичане – четырехсот пятидесяти тысяч, то русских погибло, по самым скромным подсчетам, шестнадцать миллионов. Что ни Батый, что ни Мамай, что ни Наполеон, то гекатомбы жертв, то призрак конечной гибели, длительное залечивание ран.
А ведь были и другие вторжения. По русским масштабам, они – “второстепенные”, но Запад и таких не знал. Чего, например, стоил набег Девлет Гирея в 1571 году? Вся Москва, за исключением Кремля, сожжена, жители перебиты, либо уведены в плен, а край на сотни верст обращен в пустыню. До миллиона человек сделались жертвами нападения. Это в то время, когда все Московское государство, дай Бог, если насчитывало пять миллионов жителей. Через тридцать лет “Смута” – дымящиеся развалины, опустошенные города, вырезанные селения, шайки иноземных грабителей, гуляющие по всей стране, захваченные врагом Москва и Новгород. Ни один из западных народов не жил под такой угрозой вечного нашествия. Духовные и физические силы столетиями поглощались борьбой со смертельной опасностью, шедшей со всех сторон. Уже киевской Руси, не знавшей с начала X века покоя от печенегов, половцев, торков, черных клобуков, всякой степной сарыни, пришлось предпринять сооружение линии городов-крепостей по Суле, по Стугне, по Трубежу, переводить для их заселения массу народа с новгородского севера. В Московском Государстве, изнуренном военными налогами и тяглами, силы уходили на выкуп полонянников, на возведение многочисленных каменных кремлей, гигантских городских стен, вроде смоленских, на поддержание “засечной черты” – бревенчатого вала протяжением свыше двух тысяч верст.
До XVIII века продолжались степные набеги, наполнявшие миллионами русских пленников невольничьи рынки Ближнего Востока. Только с сокрушением крымских и кавказских вассалов Турции, угроза с этой стороны миновала. Зато черной тучей поднялась опасность с Запада.
"И вечный бой. Покой нам только снится.
Сквозь кровь и пыль..."
По словам Арнольда Тойнби, постоянные, начиная с XVI века, угрозы Запада приобрели особенно серьезный для России характер в связи с промышленным переворотом и ростом техники в Европе, когда создалась опасность порабощения ею всего мира.
Тойнби, в противоположность большинству своих собратьев, оказался способным признать, что в продолжение четырех с половиной столетий, вплоть до 1945 г., “Запад был агрессором в полном смысле слова”, что Россия только в этом 1945 г. могла вернуть последние части своей территории, отнятые у нее западными державами в ХIII-ХIV столетиях. Многовековое давление Запада на Русь он считает первостепенным фактором, определившим ее внутреннюю жизнь, в частности, создание самодержавия, без которого невозможно было противостоять завоевательным стремлениям соседей.
Крупнейшие русские историки – Соловьев, Чичерин, Милюков, придавали военному фактору определяющее значение в русском историческом процессе. Это был тот таинственный перст, что пожаром и кровью вычерчивал наш путь в веках. Он же диктовал суровые законы внутренней жизни – крепостное право для защиты страны, сильную централизованную власть».
http://oboguev.net/af/images/niuopyt.htm