«Для образа главного героя картины "Опять двойка" позировал сын художника-авангардиста Густава Клуциса — Эдвард. Мальчик вырос сиротой. Густав Клуцис в 1938 году был арестован по обвинению в "причастности к контрреволюционной националистической организации" и был расстрелян на Бутовском полигоне НКВД. Интерьер на картине в 1952 году художник Федор Решетников писал в своей квартире, то есть бывшей Клуцисов». [1]
Фотографии: 1) картина "Опять двойка", (2) Густав Клуцис с сыном Эдвардом накануне ареста и убийства.
* * *
Это первый реставрационный слой.
Глубже него лежит следующий слой:
«Художественное образование Клуцис получил в Рижской городской художественной школе. В 1915 году был призван в армию и направлен в 438-й Охтенский пехотный полк, расквартированный в Петрограде. Военная служба не мешала занятиям живописью, — в Петрограде Клуцис посещал Школу Всероссийского общества поощрения художеств. В дни Октябрьского переворота примкнул к Сводной роте латышских стрелков при ВЦИК. Затем вступил добровольцем в команду пулеметчиков 9-го латышского стрелкового полка, охранявшего деятелей Совнаркома и ВЦИК в Смольном. В ночь на 11 марта 1918 года сопровождал поезд №4001 c Советским правительством при его переезде в Москву, когда на станции Малая Вишера едва не возникла перестрелка с балтийскими матросами.
В 1919 году Клуцис вступает в ВКП(б), в составе пулеметной команды состоял в охране Совнаркома и ВЦИКа в Московском Кремле.
Деятельность латышских стрелков не ограничивалась несением караульной службы. По распоряжениям коменданта Кремля Малькова латыши использовались и во время совместных карательных операций, проводимых ЧК, и в облавах против спекулянтов на Сухаревском рынке. Клуцис принимал непосредственное участие в подавлении вооруженного выступления анархистов и ликвидации эсеровского мятежа в июле 1918-го.
Решетников жил в том же доме, что и семья Клуциса. После ареста он воспользовался моментом, и уговорил жену Клуциса Валентину Кулагину поменяться с ним квартирами, а потом и из этой квартиры ее выселили — в барак по соседству. Племянник Решетникова вспоминал: "Жил дядя небедно, в трехкомнатной квартире возле стадиона «Динамо», держал домработницу. Мастерская — громадная, с антресолями, заставленными скульптурами и мольбертами, — находилась рядом. У жены была отдельная мастерская"».
* * *
О тех, кто жил в квартире до вселения в неё латышского чекиста Клуциса, и об их судьбе, неизвестно ничего.
* * *
В каморке папы Карло холст с нарисованным на нём очагом в прикрывал дыру в стене.
Советские художественные артефакты представляют собой холст прикрывающий когда геноцид русского народа, а иногда холсты людоедских пиров повешенные чтобы прикрыть ими геноцид русского народа.
* * *
– Что это? – в ужасе спросил я.
– А это-то? – ответил спокойно дед, который был, казалось, ничуть не удивлён: – Это, Илюха, кости в лесу ноют.
– Какие такие кости? – испугавшись ещё больше, спросил я.
– Такие кости. Непохороненные. Тут карательный отряд в двадцать первом году полдеревни в лесу перестрелял, а похоронить по-людски не дали. До сих пор черепушки находят в лесу. Я-то тогда совсем маленький был, а и то помню – пришли чекисты, собрали мужиков, увели в лес, и там бах-бах. И отец мой где-то тут лежит. Поди, разбери. А кости ноют, похоронить себя требуют – да куда там. Тут поп нужен. Так-то, Илюха....
Так я в первый раз встретился с настоящей Россией, не декоративной столичной чушью, а тем, что скрывалось за советскими декорациями. Русская земля усеяна русскими костями... [2]