НИНА АЛЕКСАНДРОВНА СИНЦОВА родилась в 1923 г. в д. Ачичат Чебулинского района нынешней Кемеровской области.
МАКСИМ ПЕТРОВИЧ - Жили мы под Киевом. У нас был хороший яблоневый сад. Держали шесть лошаденок и ещё кое-какую скотину. А как началась коллективизация, сад пришлось вырубить. На него очень большой налог положили. Скотину в колхоз угнали, а потом и самих, как скотину, в колхоз погнали.
Тех, кто не шёл, обложили налогом, который был в десятки раз больше обычного. Разве его выплатишь? В колхозе отец и помер: полол грядки с луком, прилег, голод его и уморил. Голод тогда был страшный. Тогда всех собак с улицы переели. И птицы уже в наших краях не летали. Ели тогда, помню, кору деревьев. Съели отцовы ремни и его чоботы: они из кожи были. А соседи наши всей семьей в доме угорели. Это они специально сделали, чтобы не голодать.
Работали в колхозе за палочки: один день отработаешь, одну палочку ставили. Потом за каждую палочку хлеб выдавали. Да разве это хлеб! Моя тетка рассказывала, что вся её семья работала очень хорошо. Их считали ударниками. И за целый год ударной работы они все получили три мешка зерна. И это считалось ещё хорошо. У других намного хуже было. У колхозников был маленький участочек для огорода. Вот с него и жили. Работали на нем поздно вечером или ночью. Днем надо было работать в колхозе. Была у тетки корова. Налог на неё такой большой был, что приходилось что-то продавать, чтобы купить молока и сдать его в качестве налога государству.
Мать моя после смерти отца с четырьмя детьми двинулась в Сибирь. Я уж точно не помню, то ли мы сбежали, то ли выпустили нас. Сюда приехали, нас в барак поселили. Кроме нас там было 40 чел. Но ничего! Здесь хоть что-то поесть можно было. Мама на работу устроилась. Совсем получше стало. Мы втроем в школу пошли, а старшего Игната в армию забрали. Потом и меня после техникума в армию забрали. Мама сильно плакала. Так же сильно, как по Игнату.
А я вот сейчас думаю, что лучше было попасть в армию, чем на Колыму. Многие из наших тогда на Колыме оказались. Оттуда уже не возвращались. Почитай рассказы бывшего зэка Шаламова. Он рассказывает, как к концу летнего сезона в живых оставались бригадир да дневальный. А остальные - либо «под сопку ушли», то есть померли, либо искалечились. Страшно!
Ездили мы как-то с женой в мою родную деревню на Украину. Мало кто в живых после того голода остался. Люди рассказывали, что хлеб, отобранный у кулаков, сгорел в кучах. Ведь его новые хозяева высыпали прямо под дождь. Скотина мёрла. Ожеребится кобыла, а до жеребенка никому дела нет. Его тут же свиньи сжирали.
Тяжело жили! Не до учебы было. Лишь бы ноги не протянуть. Брата моего Игната на войне убили. А после победы и жить, вроде, получше стало. Женился я, дом построил. Жена моя была из сосланных. Дочь кулака. Вот кому досталось! Не приведи, Господи! Нина, ты бы рассказала о своей семье.
НИНА АЛЕКСАНДРОВНА - Я родилась в 1923 г. в д. Ачичат Чебулинского района. В семье было 9 чел. Отец был священником. Мне было 6 лет, когда в 1929 г. пришли какие-то люди (говорили, что власть) и забрали отца. Нас всех выгнали в огород, а вещи из дома выкинули и на наших глазах многие из них тут же переломали. А которые целые остались, их страшно забирать было. Потом, в 1937 г., отца расстреляли как врага народа. Мы оказались в Кемерове. Когда я подросла, то не могла устроиться на работу. Никто не хотел брать дочь врага народа. Но мне очень повезло: я поступила в сельскохозяйственный техникум. Директором там был из репрессированных… Тяжело мне вспоминать…
Не могу!! (плачет)